Мы пришли забрать у вас все

О малой и большой Родине, реакции полпреда и «мудрой» национальной политике.

Информация была убийственной: чеченец Имали Надуев скупает по указанию Рамзана Кадырова в Ставропольском крае земли и расселяет на них чеченцев, вытесняя русских. Вот уже и соседка, тетя Галя, с искренним негодованием рассказывает об этом моей маме…

Для журналиста такая тема – это не просто «гвоздь». Это, прежде всего, возможность поднять общественность, ударить в набат, защитить людей. Надо срочно ехать в Красочное, в Большевик, в Солдато-Александровское – короче, в те места, где хозяйничает Надуев. Ехать и разговаривать, набирать убийственные факты. Уж русскому журналисту русские скажут правду.

ИСПОВЕДЬ СВЯЩЕННИКА

Приехав в Красочное (село неподалеку от райцентра Ипатово), первое, что увидел – старая хата с покосившейся церковной луковкой на крыше. Домишко, видно, хотели обложить красным кирпичом, но двое рабочих вроде как сносят новую стенку. Тут же стоит священник, и мне сходу привиделось, что он просит каменщиков не делать этого.

– Батюшка, неужели на этом месте будут строить мечеть? – в праведном гневе спрашиваю я.

Повисает пауза, три пары глаз смотрят на меня, как на сумасшедшего. А я достаю диктофон и по инерции:

– Наш журнал хочет защитить вас, расскажите, как тут обстоят дела с чеченским произволом?

А дальше диктофон беспристрастно записывает рассказ отца Василия. Передаю дословно, правда, сильно сократив.

– Я защищаю и буду защищать Имали Кожахметовича, вернее, его политику. До него наши поля были заросшими бурьяном, волки вокруг села кружили. Как раз накануне прихода Надуева одна семья с Горбинки – хутор здесь неподалеку – пошла за грибами. Километра не отошли от дома, среди бела дня родителей волки растерзали, а дети еле выжили. А главное – четыре года люди не получали зарплату. А он пришел и начал наводить порядок.

Я сам живу в Бурукшуне, у нас на уборке трудятся комбайны, которым по 20-30 лет. А здесь, в Красочном, вы только посмотрите какая техника: импортная, с кондиционерами. Имали пекарню сейчас открывает, мельницу строит, фитнес-центр, фонтан – очень много планов и идей. Единственная проблема сегодня у него – выиграть многочисленные суды...

Кстати, это была идея Надуева построить нам большой православный храм, уже и фундамент заложили. Я ему говорю: «Как нам такой храм протопить?» А он отвечает: «Я его вам на пятьдесят лет вперед протоплю». Уговорил Имали не делать этого – построить на месте молельного дома маленькую, со звонницей, церквушку. Вот, пожалуйста, строится. А еще он поддерживает Дом культуры, оплачивает учебу тем выпускникам школы и сиротам, которые согласятся вернуться в хозяйство, требует от специалистов, чтобы они вели уроки профориентации в школе.

Со многими директорами я знаком. Но такой модели, как в Красочном, не выстроено нигде. Я один священник на семь поселений, и у меня есть с чем сравнить. По зарплате, по уровню жизни, по духовному возрождению Красочное далеко впереди. Я Бога молю, чтобы и все остальные мои приходы Надуев забрал.

Говорите, жалуются на него? Вот что я вам скажу – всем угодить невозможно. Завистники есть, недоброжелатели есть. Он строит церковь, но некоторые до сих пор считают, что строит мечеть для дагестанцев. А он, между прочим, тех дагестанцев, которые неправильно себя ведут, ставит на место. Ему мир нужен.

Меня спрашивают: как это христианский батюшка может дружить с мусульманином? Но у нас все специалисты, рабочие – они все русские и все работают с Имали. Что – работать можно, а дружить нельзя?

Есть кучка людей, которые по жизни всем недовольны. Вы поставьте сюда русского, украинца, белоруса – они все равно будут недовольны. Одна бабушка Мироновна написала письмо в Государственную Думу, что зерно продается боевикам, что Надуев снабжает террористов. Так это у нее национальная неприязнь, которую трудно изжить. Но я своим личным примером показываю, что православные с мусульманами могут дружить.

Одним нравится такая дружба, другие написали на меня донос в епархию. А то, что он храм строит – не написали, сколько куплено нам дорогой церковной утвари – не написали, сколько он помогает детям, сиротам, пенсионерам – не написали.

Все мои прихожане, вся молодежь Имали поддерживают. Вот наш казачий атаман после службы подошел к Надуеву и очень сердечно поздравил его с мусульманским праздником. Это дорогого стоит.

Рядом с нами немало примеров, когда инвестор приходит, грабит и уходит. И батюшки там сидят и плачут. Потому я каждый день молюсь, чтобы это хозяйство и дальше так процветало. А в остальном – Бог нам поможет. С этой верой и живу…

Ох, как мне не хотелось отказываться от первоначальной выигрышной идеи будущей статьи. Поэтому слушал, слегка ошалевший. Под конец страстного монолога я уже понимал, что все это правда. И даже не потому, что священнику врать не пристало. Слишком много фактов возрождения Красочного были поведаны мне. Фактов, которые можно легко проверить. Так что в конце этой исповеди я спросил:

– Отец Василий, скажите, а зачем про Надуева говорят, что он скупает земли и заселяет их чеченцами?

– У него просто хотят отнять бизнес. Это рейдерство. Через моральное давление, через суды, прокуратуру пока не получается, он отбивается, суды выигрывает, вот и решено разыграть национальную карту. Все старо, как этот мир.

Будет бунт?

И все же, не доверившись до конца правде отца Василия, целый день я провел в Красочном. Побеседовал с главными специалистами (кстати, все они русские, без сомнений приняли приглашение приехать к Надуеву и возродить хозяйство), с поселковым казачьим атаманом, с работниками Дома культуры, с рабочими, бригадирами, пастухами. Монологи в поддержку Надуева, нередко со словами: «Надо будет – встанем возле правления на его защиту», десятки примеров благополучия, привнесенного этим чеченцем, записал мой диктофон. Но, каюсь, червь сомнения все же грыз.

И, как и ожидалось, недовольных я нашел. Правда, одного, но зато какого – главу села. Нет, он тоже отметил, что перемены произошли огромные и новый курс инвестора Надуева он, несомненно, поддерживает.

Но три момента не может не отметить:

1. Разбила поселковые дороги новая тяжелая техника, которой инвестор моментально заменил ту, что оставалась еще с советских времен;
2. Не все люди вписались в техническую революцию Надуева – некоторые не смогли освоить «Джон Диры» и остались без работы;
3. На День села руководство предприятия не выделило двух баранов, хотя и обещало.

…Позже я попросил 28-летнего директора по производству Александра Шевченко, с которым мы кружили по полям (я искал «нецелевое использование сельхозземель»), прокомментировать претензии.

– Баранов зарезали, но действительно не привезли их главе. А он их почему-то не забрал. Техника, конечно, старые дороги добивает. Но пока строительство домов для молодых специалистов, гостиницу, другие объекты в поселке не закончим – новый асфальт укладывать резона нет. Да, молодежь легко, а старое поколение не всегда «понимает» компьютерную технику, но на улицу никого не выбрасываем, предлагаем иную работу.

– Саша, а не обидно тебе, твоим коллегам, русским специалистам, приумножать богатство чеченцев? – все-таки не сдержался и спросил.

– Во-первых, из пяти с половиной тысяч человек, которые работают на Ставрополье у Надуева, чеченцев только двое: он и его племянник, который полжизни прожил в Калининграде. Во-вторых, у Имали русская жена, и он уже лет сорок как работает на Ставрополье. Все бы русские так вкладывали свои деньги в возрождение экономики края, как это делает Надуев. В-третьих, вы бы знали, сколько российских солдат и офицеров спас этот человек во время той войны. Из госпиталей раненых вывозил, когда надвигались бандформирования, пленных вытаскивал, рискуя жизнью, их семьям помогал. У него в Чечне, в его доме, даже генерал Романов жил. В-четвертых…

– Саша, – не выдержал я, – а тебе не кажется, что мы сейчас занимаемся каким-то бредом? Все-таки мы живем в российском, а не в расистском государстве.

И почему для того, чтобы бизнесмен мог спокойно работать в своей стране, ему обязательно надо спасать людей и жениться «по интернациональному признаку»?

– Давно кажется, – с улыбкой соглашается Шевченко. – Имали – наш, он даже свой канадский бизнес перевел в край и дом себе построил в Красочном.

– Но…

– Но кому-то очень хочется весь этот готовый бизнес прибрать. В Красочном районная прокуратура уже прописалась. Причем сами проверяющие, а они не только из прокуратуры, разводят руками и говорят: все у вас правильно, но нам велели нарыть компру на Надуева.

– Мне отец Василий сказал, что если Надуева отсюда выжмут – то все рухнет.

– Это не только батюшка понимает. За всех не скажу, но процентов восемьдесят населения за Имали встанет грудью, и социальный взрыв будет огромный. До него четыре года люди не получали зарплату, а теперь у нас в хозяйстве уже который год зарплата самая высокая в крае – это данные статуправления. Так что за свое благополучие люди будут драться.

И немного помолчав, Шевченко добавил:

– И за Надуева тоже будут драться. Он не кровосос, он людям помогает – и простому нашему скотнику Жукову, и олимпийскому чемпиону Чемеркину. Вы в Солдато-Александровку съездите и с рабочими его железобетонного завода поговорите…

– Поговорю. А пока давай-ка вот к той лесополосе…

Наверное, из меня плохой сыщик. Ни гектара заброшенных полей я не нашел. И раньше у федерального собственника, то бишь у Минсельхоза РФ в лице Росимущества (я читал акты), претензий к Надуеву тоже не было. Дважды проверяли, дважды подтверждали – договор исполняется без замечаний. Ни гольф-клубов, ни баз боевиков на полях племзавода нет. Вся переданная в аренду земля работает на производство сельхозпродукции. Но в последнее время покоя хозяйству не дают. И новое руководство Росимущества подало иск о расторжении договора на землю. Мотивы? В Красочном распахали несколько гектаров земли. А надо чтобы она продолжала зарастать кустарником и бурьяном.

ГЕРОЙ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ТРУДА

– Знал бы, что так повернется – в жизни бы не инвестировал в край миллиарды, – это первое, что сказал мне при знакомстве Надуев. – Племзавод, который сегодня носит имя Героя соцтруда Калягина, – это была федеральная собственность. И в свое время именно Минсельхоз России, которому принадлежат все племзаводы страны, попросил меня взять на 49 лет в аренду и возродить это обанкроченное хозяйство. А «Большевик» я выиграл по тендеру, и все их долги заплатил.

До прихода команды губернатора Гаевского никаких вопросов ко мне не было, одни благодарности и просьбы взять то или иное хозяйство и возродить его. А теперь мне говорят – отдай все это. Не продай, а подари. А не хочешь подарить – отнимем, за чеченца никто заступаться не будет…

Мы еще вернемся к личности этого человека, а пока я хочу обратить ваше внимание на название предприятия, в которое Надуев инвестировал свои капиталы. Сегодня оно носит имя Виктора Владимировича Калягина. Вспоминайте: 1977 год, Ставрополье, постановление ЦК КПСС о работе Ипатовской районной парторганизации по внедрению знаменитого Ипатовского метода. Его внедрял как раз Калягин, за что и получил Героя и орден Ленина к двум предыдущим таким орденам. А до этого, в 1961 году, Калягин возглавлял тот самый госплемзавод «Большевик».

За эту работу он получил первую высочайшую награду, а сам госплемзавод под его руководством был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Награды, госпремии даны были, в том числе, за выведение кавказкой породы овец. Огромные отары их паслись на Ставрополье, миллионные прибыли от непревзойденного руна пополняли бюджет края и страны. И вся эта работа могла пойти прахом, потеряли бы великолепную породу, достояние страны, если бы не инвестиции Надуева.

– Я вам так скажу: именно чеченцу и капиталисту Надуеву надо поставить памятник за то, что он эту уникальнейшую породу сохранил, когда этих овец осталась всего сотня. Сохранил и возрождает, пока в убыток себе,– это уже слова Калягина, специально приехавшего в редакцию, чтобы рассказать о потрясающих фактах.

– А вы как с Имали познакомились? – спросил я Виктора Владимировича.

– Я его хорошо знаю, он всю жизнь работает на Ставрополье. О нем и громкая статья была в «Ставропольской правде» под названием «Герой капиталистического труда». Именно он попросил дать согласие назвать моим именем племзавод имени «60-летия СССР», тот, что в Красочном, когда министр Гордеев отдал ему в аренду это хозяйство с колоссальными долгами. Я в свое время руководил «Большевиком», мы с «имени 60-летия СССР» ближайшие соседи и вместе занимались выведением кавказской породы. Хорошо, что он и в «Большевик» пришел и это хозяйство возрождает.

– Что за человек Имали?

– Я рад, что выступил шесть лет назад на общем собрании в Красочном и призвал коллектив довериться Надуеву. И люди, которые, что греха таить, сильно сомневались из-за национальности инвестора, мне поверили. Из шестисот – только человек пять-восемь проголосовали против. Имали погасил все огромные долги хозяйства, привез новейшую технику, в два раза поднял урожай, сохранил и возродил овцу и герефордов (мясная порода КРС. – Авт.), которых тогда уже почти не было – съели. Сегодня это хозяйство в районе на Доске почета, включено в Национальный реестр ведущих агропромышленных организаций России.

– Вы, Герой социалистического труда, но дали согласие назвать своим именем капиталистическое хозяйство…

– И не стыжусь этого.

– Откуда корни этого шума, который поднят сегодня вокруг Надуева?

– Земля никому не дает покоя. Но одни ее возрождают, другие отнимают. В свое время по «Большевику» возник спор, и Имали обратился в арбитражный суд. Там его ходатайство придержали. Я поехал в суд. Мне сказали: это не ваш вопрос и не наш, это на уровне губернатора, решайте там. Я пошел к губернатору и прямо поставил вопрос: «Почему?». Губернатор мне ответил: «Я дал команду придержать и постановление арбитражного суда не выносить».

– И вы мне готовы это подтвердить для обнародования в журнале?

Возникла пауза. А потом Калягин твердо сказал:

– В защиту Имали – я готов. Святое дело.

– Вы спросили губернатора, а почему он это делает?

– Да, и он ответил: я не хочу, чтобы чеченам досталась эта земля. Я говорю: но Имали по «Большевику» выиграл тендер, заплатив 242 миллиона. Плюс они закупили уже семена, горючее – это еще сорок миллионов. Он отвечает: мы продадим хозяйство другим людям и деньги ему вернем.

Вот такой разговор состоялся у меня с губернатором. А ведь Имали хочет объединить эти два предприятия – Красочное и Большевик, сделать большое племхозяйство и возродить былую славу овцеводческого Ставрополья, сохранить и преумножить уникальную породу овец и КРС. А его за это уничтожают…

ПОТОМУ, ЧТО ОН ЧЕЧЕНЕЦ

Как уничтожают? Иногда просто удивительно. Мне не хочется вас нагружать всей той горой юридических претензий, которую сегодня воздвигают вокруг бизнеса Имали. Но маленький пример приведу. «Коммунистический маяк» – это тоже хозяйство Имали, тоже прежде доведенное до банкротства и возрожденное этим неугомонным чеченцем.

Не так давно следователь районной прокуратуры возбудил уголовное дело по этому хозяйству за полуторамесячную (!) задержку зарплаты. Возбудил против управляющей. Но Анна Марасонова (увы, и она не чеченка), на всякий случай, – депутат районного совета, а потому районная прокуратура никакого права не имеет возбуждать против нее дело. Когда поднялся шум, под этим же числом, под этим же номером постановление быстренько переписали… против Надуева. Как вам такая законность? И это только один пример, причем не самый «выдающийся», тех методов, которые используют сегодня против Имали Надуева.

…Он родился в Казахстане – туда в сорок четвертом году был отправлен весь его народ. Отец Имали в родном селе Герменчук в Шалинском районе преподавал в школе русский язык. За что в начале тридцатых годов в него не раз стреляли. Мама, хоть и была безграмотной, но сделала самую важную работу – воспитала восемь детей и всем дала высшее образование. Бизнесмен, учитель, полковник генштаба, зоотехник…

Имали не мог не стать интернационалистом: в колонии-поселении он целые дни играл с мальчишками карачаевцами, русскими, калмыками, корейцами… Выучил восемь языков, и когда семья вернулась на родину, легко окончил и школу, и грозненский финансовый техникум. В 1972 году поступил в ставропольский кооперативный институт. С тех пор вся его жизнь и работа на Ставрополье.

Первые большие деньги он сделал под конец горбачевской перестройки: когда скопились на Юге России тысячи тонн никому не нужной шерсти, он ее скупил и продал в Китай. Тогда и появилась та первая положительная статья в «Ставрополке». Потом он познакомился и подружился с министром автомобилестроения СССР Николаем Пугиным, и после развала Союза бывший министр пригласил Имали войти в совет директоров «ГАЗа», отвечающего за весь Юг России. За счет предприимчивости и бешеной работоспособности Надуева в самые тяжелые годы «ГАЗ» выстоял. До трети его продаж приходилось на южные регионы.

А в 2000 году к Надуеву обратилось руководство «Коммаяка» с просьбой спасти погрязшее в бешеных долгах хозяйство. Именно в музее этого колхоза Имали увидел выцветшие фотографии пяти первых, еще дореволюционных «Джон Диров», что работали здесь. С этими снимками поехал в Америку, и капиталисты, разглядев в российском бизнесмене незаурядного предпринимателя, предложили ему стать их первым дистрибьютором в России. С тех пор эта лучшая в мире сельхозтехника поставляется на Юг России через Надуева. И именно этой техникой он заменяет сгнившие «нивы» и «кировцы» во всех своих сельхозпредприятиях. А параллельно родился строительный бизнес, работа по заказам Минобороны, МЧС, и это нравится сегодня Имали больше всего. Нравится, наверное, потому, что здесь его не прессуют.

– А почему вы не работаете в Чечне?– спросил я на днях Надуева.

– Мой дом уже больше сорока лет здесь.

– А почему не уедете работать в ту же Канаду?

– Мои руки привыкли к русской земле. И чеченец должен быть поближе к своему родовому кладбищу. Чтобы успеть…

– Вы верующий человек?

– Конечно.

– Сколько мечетей вы построили?

– Ни одной. Я работаю на христианской земле, потому и строю церкви.

– Во время первой чеченской кампании вам позвонил ваш родственник и попросил вывезти русских раненых из госпиталя, которому угрожали боевики. Вы это сделали и нажили себе врагов. Вы освобождали заложников в Буденновске, спасли жену казачьего атамана Маевского, вам генерал-лейтенант Медведицкий после буденновских событий вручил символические ключи от края. Вы еще много чего подобного сделали. Почему вы об этом мне не рассказываете?

– А зачем? Разве я должен доказывать, что я нормальный человек?

Вы знаете, что больше всего морально угнетало меня при проведении этого журналистского расследования? Вот то ощущение полного бреда, которое я впервые испытал в разговоре с Сашей Шевченко. Каюсь, я обзвонил немало военных, которые были свидетелями мужества Имали и его старшего брата Магомеда, полковника Советской и Российской армии, и мне рассказывали, как эти два чеченца спасали наших военных в той войне. Больше того, мне силовики говорили, что если бы Имали дали до конца провести переговоры с рядовыми боевиками, захватившими буденновскую больницу и готовыми прислушаться к доводам Надуева, многих жертв удалось бы избежать. Разговаривал с рабочими солдат александровского ЖБИ и узнал, что три десятка русских семей Имали не просто вывез из воюющей Чечни, но дал им работу на своем предприятии, приобрел для них здесь жилье.

Многие из тех, кого я опрашивал, удивлялись, почему я так настойчиво прошу подтверждения того, что чеченец, оказывается, может быть нормальным человеком и патриотом России. И правильно, что удивлялись.

Но как мне еще убедить тех ответственных лиц, от кого сегодня зависит судьба Надуева, что «факты», которые им дали об Имали, мягко скажем, надуманы и что за всем этим стоит подловатенькая рейдерская корысть?

– Я абсолютно спокойно вел бизнес. Пока к власти не пришел Гаевский и некоторые члены его команды. От них, думаю, и последовали прямые указания о расторжении договоров, проверках, прессинге. А я все восстанавливал через суд. Есть закон – его нужно всем соблюдать. Хоть ты и царь Гаевский, хоть ты и не царь Гаевский. Поляков, другие – все приходили ко мне и говорили: отдай нам хозяйства, по указанию губернатора мы от тебя не отстанем, мы тебя уничтожим. Не уничтожат. Никуда из России я не уеду. И молчать не буду.

Он не смолчал. Наступив на горло кавказской своей гордости, выплеснул всю свою боль в письме полпреду.

КТО ПРАВ?

У Ленина есть хорошее выражение: «по форме правильно, а по существу издевательство». При всем желании не может у нас деловой человек хоть где-то не нарушить хозяйственный закон или подзаконный акт. Тем более что один закон противоречит другому, одно действующее положение противоречит другому, опять-таки действующему. Легче пройти сухим между струй ливня, чем работать в России, ничего не нарушив.

И я вполне допускаю, что какой-то параграф, какая-то запятая Надуевым вольно или невольно были нарушены. Допускаю, что не отмененная инструкция 1957 года о целевых или нецелевых назначениях того или иного гектара земель государственных племзаводов надуевскими специалистами забыта, что распахали (распахали, а не застроили ресторанами!) они не тот участок. Повторяю, все это допускаю.

Больше того, давайте обострим до предела ситуацию и поставим вопрос так: а что главнее – слепой закон, который у нас что дышло, или благополучие тысяч людей?

Вот так я поставил вопрос, беседуя с одним высокопоставленным полицейским чиновником. Он ответил – «закон». А я ему привел пример: в Петровский и Грачевский районы пришли инвесторы, все сделали по закону, и там, где в хозяйствах работало по 500 человек, осталось по 50. Людей сократили, и все сельхозработы проводят залетные мехотряды из соседних субъектов. Из одного села почти тысяча мужиков уехала на заработки, оставив своих жен и детей на попечение стариков-пенсионеров. Плюс на законных основаниях инвесторы прекратили помогать сельской «социалке», которая всегда была на плечах тех же колхозов.

А вот Надуев не сократил никого. Он только набирает людей для работы и готов набирать дальше. Это работа с хорошей зарплатой, это сотни тысяч гектаров ухоженных полей, небывалые урожаи, сохраненные породы, это тысячи и тысячи квадратных метров построенного жилья, казарм, ангаров. И под миллиард перечисленных только за последние годы налогов. Он, строя пекарни, церкви и даже фонтаны, возрождает село.

«И что теперь – позволить всем нарушать закон?» – спросил меня полковник. Я промолчал. А про себя подумал: а кто для кого – закон для людей или люди для закона? Ведь выше закона – правда. А выше правды – нравственность, то есть Бог. И я как-то душой больше на стороне не буквы той или иной статьи Кодекса, а людей, которые четыре года не получали зарплату, а теперь получают. Больше на стороне тех сирот, у которых теперь есть шанс получить за надуевские деньги образование. Больше на стороне отца Василия, который получит церковь и который, как вы помните, молит Бога, чтобы и остальные его приходы забрал Надуев. И вот эта правда простых людей для меня была самым главным при написании этого материала.

«Паши землю, сей хлеб, и ты будешь всегда прав», – говорил один мой герой. Действительно, прав. Пока на твою землю и на твой хлеб не положил кто-то свой завистливый глаз.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Когда материал был уже подготовлен к печати, я узнал о реакции Александра Хлопонина на обращение Надуева. Оказалось, что моментально была дана команда контрольному департаменту полпредства провести самую тщательную проверку. По результатам которой Александр Геннадиевич пригласил к себе сначала силовиков, а затем меня и Надуева. И в конце беседы пожал Имали руку и сказал: «Вы все делаете правильно. Так работайте и дальше. Удачи вам». В тот момент мне показалось, что победила как раз правда и нравственность.

Но, увы, пока не победила: недавно арбитражный суд первой инстанции принял решение поддержать иск Росимущества о расторжении договора на землю по ЗАО имени Калягина. Суд не принял во внимание даже доводы главы Ипатовского района, который с цифрами в руках подтвердил, что это хозяйство сегодня одно из лучших в крае.

Так что впереди у Надуева новые судебные битвы. И это вместо битв за урожай...